«Чемпионат мира разоблачил НБА в глазах всего мира».

Программа главного тренера сборной России.

Сергей Базаревич возглавляет сборную России с 2016-го года. Под его руководством команда выступала на двух больших турнирах: дошла до полуфинала на Евробаскете-2017 и заняла 13-е место на чемпионате мира-2019.

В качестве игрока Базаревич выигрывал серебро чемпионата мира (1994, 1998) и Евробаскета (1993).

В этом интервью главный тренер сборной России:

• рассказывает, почему на ЧМ провалились сборная США и звезды НБА;

• на примере продвинутой статистики анализирует сильные и слабые стороны в игре сборной России на чемпионате мира;

• выделяет, за счет чего можно улучшить ситуацию в российском баскетболе.

Китай, ФИБА и Евролига, чемпионат мира

– Вам понравился Китай?

– Главное впечатление, конечно, от инфраструктуры: вообще улет. Но мне кажется, что люди там тоже удивляются этой инфраструктуре. Хотя, возможно, это все языковой барьер…

– А как чемпионат мира?

– Когда находишься внутри, очень сложно оценить все со стороны. Ты живешь как на подводной лодке – занимаешься своим делом, а тебе все время не хватает времени. Свои впечатления накладываются на общую картину. Вот, например, одна и та же еда. Я на чемпионате Европы в Турции столкнулся с Джорджевичем: «Уже не могу смотреть на эту еду. Но готов смотреть на нее до конца. Это того стоит».

Мне не нравятся форматы переездов. Мне кажется, что все это должно быть лучше отлажено. ФИБА должна извлечь уроки из этого турнира – понятно, что нельзя всех удовлетворить, но хотя бы попытаться поставить всех в равные условия. Вот на чемпионате Европы финал и матч за третье место проиграли команды, у которых было на один день отдыха меньше. На таком уровне это дает огромное преимущество. Так же и здесь: после Аргентины, мне кажется, мы подустали к концу матча с Польшей. У нас, в принципе, энергозатратная игра, а тут было еще сложнее: мы закончили в 22.30, на следующий день в 5 утра выехали, по приезду пришлось идти на тренировку. Это все наложилось, и мы подустали.

А так, чемпионат мира получился удивительным. Я был уверен, что выиграют сербы. Мне показалось, что предварительный этап их очень расслабил, они стали очень вальяжными, наверное, из-за самоуверенности. Первое же сопротивление – и они поплыли.

– Кажется, что ФИБА все делает не так: судейство, раздутый чемпионат, «окна»…

– Конечно, ФИБА по-крупному облажалась с судьями. У каждой команды были претензии: у Литвы случилась истерика (что объяснимо), наказали Богута…

Перед первой игрой я видел Костаса Ригаса и сказал ему, что не может быть такого судейства, как в товарищеских матчах Нигерии, когда они с разбега в кучу прыгают. Он говорит: «Китайских судей не будет. А остальных мы тут неделю тренировали. Все будет нормально». Потом мы увидели, что такое нормально. Вдобавок, один и тот же судья работал с нами четыре матча. С Венесуэлой я не мог поверить, что этот японец опять нас судит. Я его даже спросил: «В Москву с нами едешь?»

Еще мне не нравится, что ФИБА заигрывает с игроками. Сейчас обсуждают, чтобы игроки могли приезжать за четыре недели до чемпионата. Но игроки же зачастую не в форме, а тренерам из-за нехватки времени приходится их нагружать сразу же. Сколько игроков поломалось перед чемпионатом мира? Причем поломалось очень серьезно, как мне кажется, из-за форсирования формы.

«Окна» же существовали и раньше. Хорошо, что сборные выступают перед своими зрителями. И игрокам тоже неплохо – это способ переключиться, устал от рутины в клубе, съездил в сборную, повидал народ, обновился…

При этом мне не нравится и то, что Евролига делает с баскетболом – они выжимают сливки, так быть не должно. Евролига сейчас гонится за НБА: и сама теряет в качестве, и национальные чемпионаты убивает. Конечно, когда ты сам в Евролиге, ты весь в шоколаде и смотришь сверху вниз на остальных. Как говорят некоторые тренеры в Евролиге: «Пусть остальные развивают игроков»…

На мой взгляд, Европа всегда славилась спортивным принципом. Мне кажется, везде должна быть ротация клубов. В Италии – когда я там работал – шесть команд могли вылететь в концовке. И это создает такую интригу, такие зарубы. Любая игра при поддержке трибун вырастает в качестве. Мы в прошлом году ходили на игру «Варезе» – «Турин», и мне показалось, что уровень нормальный. Потом, когда мы вышли, я осознал, что уровень все же не очень, но из-за трибун, из-за того, что все трясется, этого не ощущаешь.

Попович, шоу в НБА, Бен Симмонс

– Грегг Попович разочаровал?

– Такого вообще нет: он все же не один тренировал команду и не один несет ответственность за неудачное выступление. Надо понимать, что он великий тренер, создавший организацию, которая системно играет в топе на протяжении 20 лет. У каждого могут быть неудачные турниры, у каждого может не сложиться в определенной ситуации.

Все как-то по-разному оценивают тренеров в Европе и в НБА. Про НБА говорят: «Ну, этому надо время». Получается, они какие-то неполноценные, им нужно три-четыре года, чтобы построить команду. Да, там другая конкуренция, там нельзя все скупить… А в Европе, получается, все тренеры-гении: если не показываешь хорошую игру к Новому году, то тебе говорят «до свиданья». А потом еще напишут: физрук, ничего не соображает.

– Вы говорили, что в современном баскетболе тренер многое определяет. Как так, приезжает лучший тренер НБА и вообще ничего не может?

– Сборная – специфическая среда. Возможно, он не разобрался, как за такой короткий период времени что-то сделать.

Говорят, что вот у них состав был не самый лучший. Но скажите мне: какая команда отказалась бы от любого из этих игроков (ну, кроме Пламли и Уайта)?  

Понятно, что у Поповича есть заслуженная репутация. Но еще и создаются мифы: что бы он ни сделал, как бы он ни пошутил, все начинают восхищаться.

Вообще чемпионат мира разоблачил НБА в глазах всего мира. Я об этом говорю уже несколько лет: спорта там осталось совсем мало. И всем наглядно здесь было продемонстрировано. MVP НБА мешал своей команде играть в баскетбол.

– А нет ощущения, что это просто другой вид спорта: другие правила, судейство, площадки?

– Да нет, НБА – это уже больше мыльная опера, а не спорт. Конечно, я преувеличиваю. Но, на самом деле, это очень тяжело смотреть: я когда-то любил, но теперь заставляю себя. Очень скучно. Люди вообще не стараются, это позор – за такие деньги люди вообще не упираются в защите. Все слишком зациклено на игроках, у меня такое ощущение, что тренеры только их обхаживают, лишь бы их самих не выгнали.

Мы ездили с сыном в Бостон и в Даллас в прошлом году. Думал, что в Бостоне увижу шесть-семь тренировок, в итоге большую часть отменили. Знаете, как они тренируются? Вообще без контакта, процентов на 70. Принципы потренировали, побегали, покачались, и все бросают как бешеные. Сначала мне понравилось, понравилось, что они постоянно отрабатывают принципы. Это имеет право на жизнь, когда ты не хочешь контакта. Но потом я поймал себя на мысли, что вот они как тренируются, так они и играют – без контакта. Они не тренируют то, что должны делать в игре. И поэтому, когда нужно упереться, никто не может.

Помню, когда я приехал на предсезонные сборы в «Атланту», я чуть не помер, у меня мышцы болели весь месяц. А Брэд Стивенс мне говорит: «Когда ребята свежие, они лучше выглядят». Так понятно, что свежие, только предсезонка, с чего вам устать-то?! А что происходит тогда в сезоне?

Потому что важнее, чтобы все были счастливы.

Деньги многое испортили.

Мне нравится то, что в Америке правильное отношение к процессу: они понимают, что результат относителен, что Грегг Попович тоже провалился сколько раз, но продолжает работать… Но сейчас происходит и другой перекос: если мы не можем выиграть титул, то «сливаем». Где здесь спорт-то? Что придумал этот Сэм Хинки? Нельзя так относиться к болельщикам: зачем люди ходят и платят деньги. И чего «Филадельфия» добилась этими «сливами»? Получила несколько игроков, большая часть из которых ни о чем, да и к Бену Симмонсу есть вопросы.

– Вопросы?

 – Когда я его увидел, то был поражен, как человек умеет пасовать на четвертом номере. Теперь, когда он первый, мне кажется, он не соответствует тем ожиданиям, что были с ним связаны.

Смотрю я полуфинал конференции с «Торонто», пятая или шестая игра. Бена Симмонса ставят на Кавая, Кавай их уничтожает до этого, с дикими цифрами. Начало игры – что делает Бен Симмонс? Он отворачивается и смотрит за развитием атаки. При том, что держит игрока, который их в одиночку уничтожил. «Рэпторс» мажут, Кавай добивает мяч на чужом щите. Зачем он его держит? Кого вы поставили на опеку лучшего игрока? Чувака, которому 22 года, и он не понимает, как в защите играть? Следующая атака – он опять теряет Кавая, и тот на противоходе его обходит.

Вообще вопросы скаутинга в НБА очень занимательны. Я посмотрел фильм про сына Пола Сайласа – как Стив Клиффорд в «Шарлотт» готовится к матчам, какая у них защита, как он всех разбирал досконально… И дальше мне вылезает рекомендация – «Тайрон Лю использует бросающих центровых». Интересно, думаю, посмотреть: «Триумф» что-то такое играл. «Кливленд» играет как раз против «Шарлотт». И что же? Люди вообще не защищаются, не делают вообще ничего. Человеку ставят заслон чуть в спину, и он больше не хочет никуда двигаться. Американцы вообще очень плохо проходят заслоны. И вот игрок умирает на заслоне, и ты думаешь: и чему же вы их учили? А в том, что учили и работали, никаких сомнений нет.  

Все смеялись над Пешичем, а он прав: лучший баскетбол – в Евролиге. Хотя и он становится хуже из-за равнения на НБА и большого количества матчей: люди не успевают восстанавливаться.

Проблема с разыгрывающими, ориентир на «Голден Стэйт», Сергей Карасев

 – На чемпионате мира мы увидели, что среди лучших команды с креативными плеймейкерами. Насколько тяжело играть без такого?

– У меня нет никаких сомнений, что Кампаццо – лучший игрок чемпионата мира. Для меня вообще последние год-два он герой, один из лучших игроков, которые сейчас есть. Для своей команды по значимости он номер один, а они дошли до финала. Когда у тебя есть такой игрок, любое взаимодействие у тебя не будет сбоить.

Где-то люди отзащищаются, где-то прочитают, где-то ты неправильно зайдешь во взаимодействие – как в моем знаменитом тайм-ауте, мы не могли входить во взаимодействие, и ничего не работало. Там, где мы были самыми слабыми, Аргентина – самой сильной. Все из-за того, что у Аргентины было три боллхендлера, два очень высокого уровня, один – такой всадник без головы, но тоже может решить. Если что-то не срабатывало, они откидывали мяч и играли один на один.

Мы раньше зачастую действовали с двумя боллхендлерами или с Хвостовым, который настоящий разыгрывающий, который может создать и для себя, и даже в большей степени для партнеров. Но на чемпионате мира таково не могло быть: наши защитники не создают за счет пик-н-роллов, они могут играть, но это не является их основным козырем. Требовать от Мотовилова и Сопина, чтобы они разыгрывали пик-н-роллы на уровне Хвостова и Шведа или лучших игроков Европы – неправильно: они яркие ребята, но в 21 год опыта и навыков не хватает. Они будут прогрессировать хотя бы за счет опыта, наверное, если будут играть в хороших местах и с хорошей коррекцией. 

Как говорят итальянцы, «короткое одеяло»: либо ноги, либо нос мерзнут. Очень способствует креативности.

Все, кто не приехал (Хвостов, Швед, Кулагин) – люди, которые очень хорошо играют пик-н-роллы. Это основное наше нападение, но в данном случае на таком уровне мы играть не могли. Мы разыгрывали их не для того, чтобы создать, а просто для того, чтобы начать какое-то движение.

– А Миша Кулагин?

– Миша Кулагин играет под себя. Он играет пик-н-ролл для собственного броска. Это правильно, ты должен быть угрозой. Но у него на этом все заканчивается: все начинают страховать, против тебя стягивают игроков, он видит слабую сторону, но еще много места для прогресса. Ему нужно понизить центр тяжести, тогда проникающее движение будет получаться лучше.

Наше нападение было структурным и неэгоистичным, об этом говорит количество результативных передач – их было порядка 19 за матч. Мы не могли отдать мяч одному или двум людям, а вместо этого создавали свободные броски, хорошо двигали мяч, когда могли обострить и стянуть защиту на подстраховку. Вот только попадали не всегда. Наше нападение не дотягивает до лучших стандартов из-за большого количества потерь. Но мы к этому были готовы.

Важно, чтобы все нападение не сводилось к пик-н-роллу. Мы хотели больше разыгрывать, понимая, что не всегда у меня на площадке есть боллхендлеры – разыгрывать за счет передач внутрь и движения мяча внутрь наружу, с края на край.

В идеале мне вот нравится «Голден Стэйт». У них много катов, много движения, основной боллхендлер может отдать, понестись на другую сторону и бросить трюльник. Это один из идеальных способов играть против разменов, как сейчас все защищаются. Марко Попович так делал – не шел до конца, убегал от «большого» и атаковал. Сейчас все научились защищаться на сменах, если ты атакуешь напрямую.

У «Голден Стэйт» же – идеальный баланс между пик-н-роллами и другими взаимодействиями.

– Тогда, к слову, есть у нас один специалист по пик-н-роллам, которого вы не стали брать. По-прежнему не жалеете?

– Когда мы четыре года назад начали строить команду, то делали это вокруг определенных игроков. Я верю в то, что в сборной выступают не лучшие игроки, а игроки, которые составят лучшую команду.

Плюс было желание омолаживать состав. К сожалению, это не очень получалось поначалу. Но обратите внимание. Те открытые лагеря, которые мы проводили, этому способствовали: мы видели некоторых игроков, того же Мишу Кулагина. За два отбора до чемпионата мира мы задействовали порядка 22 игроков.

Так же было и перед чемпионатом. Мы ждали определенных игроков, но за две недели узнали, что Швед не подъедет. Вводить в такой ситуации новых людей нецелесообразно, потому что в процессе всего этого отбора мы строили команду определенным образом. Игроки, которые находились в системе, показывали себя неплохо.

Всегда кто-то будет обижаться. Мессина, например, рассказывал, что он когда-то не брал человека из-за того, что тот не может играть турниры стабильно – в клубе он выплескивает, падает, выплескивает, падает, а здесь надо выдерживать стабильную нагрузку.

В итоге у нас сложилась цельная команда. Мы – пятые по рейтингу защиты на турнире. Мы на первом месте по защите в посту при том, что у нас нет габаритных центровых. Мы за счет подвижности, за счет командной защиты весь пост нивелировали.

– А что случилось с Карасевым?

– С Карасевым очень обидная история. Он все же не смог оправиться после травмы, не восстановился. А мы верили, что он будет полезен. Теперь ему надо предпринять колоссальные усилия, чтобы вернуться на роль приемлемой физической подготовки.

На фоне потери в физики он потерял уверенность в себе.

Твоя уверенность – это физика. Я был мелким и дохлым, но когда понял, что могу играть, я как будто раскачался: от меня люди отлетали, хотя я бы в том же весе.

У него произошел разлад и того, и другого.

– Разве вы не видели этого во время подготовки?

– Карасев – талант. Я имею слабость к талантам. Когда он не поехал на чемпионат Европы, мы очень страдали без него: он создавал пространство, много играл без мяча. А потом, когда его не стало, многие вещи перестали работать. Плюс он хорошо пасует, читает ее.

Мы всю подготовку старались его разыграть. Но в итоге нигде больше 20 минут он не провел. И все равно, имея то, что мы имели, мы считали, что он талант и поможет. Очень жалко. Такой игрок должен себя реализовать, но сейчас критический момент в его карьере, а ситуация не очень подходящая. Верю, что ему по силам вернуться и превзойти тот уровень, который у него был.

– Почему вы настаивали на том, что арбитры должны давать больше фолов, хотя вы не играли внутрь?

– Вообще не согласен с тем, что мы не играли внутрь. Цифры подтверждают мою правоту. Ни одна моя команда столько внутрь не играла из-за того, что чаще исполняла пик-н-роллы. У нас в посту – 10,2%, это реально много. А с передачами и того больше – 15%. Больше нас играли лишь пять команд, в том числе Литва и Сербия. По эффективности постов мы заняли четвертое место. Впереди нас – Испания, Новая Зеландия и Сербия.

Мы старались задействовать внутри тех, кто может – Курбанова, Воронцевича – тех, кто может отдать передачу. Курбанов в итоге стал лучшим по передачам, хотя в ЦСКА считается не самым лучшим пасующим.

Что-то такое играл «Голден Стэйт», и я решил, что это нам подходит. Когда ты создаешь движение на периметре, доводишь мяч внутрь, и защита теряет игроков.

– Вот только Воронцевич не играет внутри в ЦСКА… Это же не угроза кольцу.

– Мы не могли ориентироваться на выступления игроков в клубах, нам нужно находить какие-то варианты. По мне, так как раз угроза. Мне и не нужно, чтобы он обыгрывал, он может отдавать передачи.

Мы играли туда не для фолов. Мы играли туда, чтобы снять давление с защитников: Мотовилов только сказать что-то хочет, а у него уже мяч отобрали. Он хорошо может потянуть в прорыв и на быстрых ногах что-то создать. Фактически он и выиграл матч с Венесуэлой, когда мы бегали не там, откуда можно бросить. А он все вскрыл.

Наша задача была сыграть внутрь не для того, чтобы обыграть. Но когда ты столько отдаешь внутрь, какие-то фолы там должны быть, это в любом случае угроза, у защиты паника. Я всегда говорю: если ты внутри с мячом, то ты не должен бояться атаковать. Три-четыре метра от кольца – это уже проблема для защиты. Создаются зоны для атаки, защита смещается, мяч двигается внутрь-наружу.

Польша, неуверенный коллектив, рано раскрылись

– До чемпионата вы говорили, что это возможность. Какие ощущения после?

– Главное – ощущение досады. Оно возникло, когда начали выпадать игроки. Я пытался это чувство в себе изжить, но оно постоянно проявлялось: а что, если бы? Нужно признать, что это было тяжело. И морально тоже: ты постоянно думаешь, вот у нас все отлично работало, теперь не работает, нужно придумывать заново, от чего-то отказываться.

Еще более досадно стало от того, как все закончилось. Возможно, если бы все приехали и не получилось, то было бы еще досаднее, конечно... Но в какой-то момент мы начали думать, что надо решить задачу минимум, потому что на большее не способны. А так нельзя – ты должен думать о звездах.  

– К себе у вас есть претензии?

– Глобально, скорее, нет. Локально – возможно.

Всегда возвращаешься к каким-то моментам и думаешь, что сделал бы по-другому. Но это тяжело оценить. Когда выиграл – молодец, красава, что-то не получилось, ну и ладно. А когда проиграл – сосредотачиваешься на плохом, хотя и в двух матчах не хватило совсем немного.

Мне кажется, мы создаем завышенные ожидания. Многие думали, что мы не выйдем из группы, что здоровенные нигерийцы нас сомнут. Хотя они играют туповато, но это было прогнозируемо и понятно.

– Так, а с Польшей что случилось?

– Случилось то, что мы проиграли – не наиграли на победу. Это одна игра, всякое может случиться.

Можно начать плохо и героическими усилиями вернуться. Тут все вышло наоборот, не в нашем стиле.

Поляки особенно ничего не показали, просто у них были скореры, у нас – нет: если посмотреть на наш состав, никто очков в своих клубах не набирает. Я вот пересматривал игру, Кошарек забивает из-под пик-н-ролла, а Семен в это время падает в центре зоны. Он должен был заступить, а он поскользнулся.

Это не системный сбой. Играй мы с ними плей-офф, мы бы у них выиграли, даже в этом составе.

У них базеры залетают…. Мы Понитку почти закрыли – он кладет нам базер. Дальше мы фолим на трехочковом.   

Мы развалились? Нет. Мы проигрывали шесть очков и тут же вернулись. По ходу турнира мы делали такие ошибки, которые деморализуют, но мы продолжали играть. Это большая заслуга и тренеров, и игроков. Мы игрокам говорили: мы будем ошибаться, вы должны терпеть, не обращать внимания, мы заборем в конце концов кого-нибудь, как с Италией вышло, некрасиво, но выиграли...

Это не системный сбой, когда Курбанов бросает открытый трехочковый и мажет, а мы отбиваемся, Понитка уже падает в аут и отбрасывает этому Челу. И тот забивает.

Возможно, дальше мне не надо было брать тайм-аут. Мне казалось, что это потеря инициативы. У Курбанова два раза выбили, и тут мы еще трехочковый получаем. И это был предпоследний тайм-аут. В такие моменты ты действуешь на инстинктах – нет времени полистать конспект…

Мне кажется, у нас не получилось использовать наше преимущество. Мы по всему должны были уходить на перерыв, ведя 12 очков. А нам прилетел базер, и стало шесть очков. Морально это нехорошо. Потом мы плохо начали, Воронцевич получил технический не по делу. Мне, наверное, вот тут надо было взять тайм-аут, но мы все еще вели в счете, я чувствовал, что мы как-то выруливаем… В итоге мы дали им возможность вернуться.

– А не было возможности быстрее восстановить нападение?

– Не понимаю этот вопрос. Структурно у нас все работало. Были какие-то мелкие ошибки, но они всегда бывают. Мы двигали мяч, во многом играли правильно тактически, бросали открытые с Аргентиной, могли сравнять счет… Но не забили.

Все свелось к частностям. Хотя, понятно, это только оправдания.

Мы слишком хорошо начали. Возможно, это нас сгубило.

Кроме того, накануне мы выехали в пять утра, час ждали автобуса в аэропорту. Приехали, нам говорят, что тренировка в 4 часа, а игра тоже в 4 на следующий день – ты же не повезешь команду утром в зал. Соответственно, это единственная возможность зайти в зал – через час после перелета, когда мы не спали всю ночь.

Такие вот нюансы.

Мы очень выложились с самого начала турнира. Испанцы, имея такой состав, легко вошли в чемпионат, всех использовали… Думаю, что Курбанов реально устал от такого использования, от того, что столько играл в посту, в итоге допустил ошибки, которые стали ключевыми.

Осадок, конечно, неприятный. Но мы не играли плохо.

– Еремин сказал, что команда нехарактерно заорганизована. Согласны?

– Не согласен. В дисциплине и самоотдаче был наш шанс. И что значит «заорганизована»? Мы не могли играть только пик-н-ролл или изоляции. Мы хотели играть так, как считали нужным, как видели свою команду. В принципе, в организации, в порядке, в движении игроков и мяча и был наш шанс, а не так, что мы прибежали и что-то сотворили.

Для того чтобы хорошо бежать, нужно иметь соответствующих защитников или просто игроков, которые могут начать нападение.

Играть хаотичнее – это мы могли устроить. А так, у нас 12% транзишна – для клубных команд это неплохо, у меня лучший результат был в «Трабзонспоре», 19%, но там три «больших» могли бежать. «Реал» в лучшие годы – 15%. Просто у нас очень слабый процент реализации быстрого нападения, много ошибок.

Мне один игроков сказал: «Очень много приходится двигаться. Не всегда есть возможность свободный трехочковый попасть». Мы все понимали, что только в этом наш шанс. А не в том, что кто-то создаст преимущество вокруг пик-н-ролла, а дальше мы будем его реализовывать.  

Все задыхались.

Нельзя требовать от людей, когда они сидят целый год, чтобы они брали мяч и решали.

– Вот объясните, пожалуйста, Миша Кулагин постоянно тренируется против ДеКоло и Родригеса. В чем разница с чемпионатом мира?

– Уровень ответственности совершенно иной. Игра вообще-то от тренировок отличается: некоторые на тренировках показывают выдающиеся результаты, а как играть выходят, так и не могут.

Все это психология.

Почему теннис – тяжелый вид спорта? Ты один, а на тебя все смотрят. Все давление на тебе. Поэтому многие звезды так рано и заканчивали, только Федерер и Надаль так долго играют. Это психологическое давление, не за кого спрятаться. В баскетболе же это выглядит примерно так. Ты думаешь: этот заслон не поставил, этот спрятался, а я в шоколаде…

Как-то на Матче всех звезд в 90-х устроили турнир один на один, и это было так тяжело. Я тогда выходил против Кисурина, кажется, он меня и обыграл. Куча народу сидит, а ты рубишься один на один. Вообще другие ощущения. Поэтому игроки так и уставали, это еще и непривычное психологическое давление.

– Какие притчи вы рассказывали на этом турнире?

– На этом – мало. Я уже сам им говорю: что-то притч нет, что-то вы давно про животных не слушали.

Коллектив и так хороший складывался. Поддерживали молодых – тем было тяжело, так как приходилось мячом распоряжаться. Я в том числе и поэтому не хотел изменений в команде. Я видел, как она растет. Думал, что она дорастет до чего-то, но мы ударились в потолок.

Потому я скорее удовлетворен результатом: мы сделали многое. Конечно, досады немного больше, примирения с действительностью немного меньше.

И все же, как говорил Джон Вуден, сделай максимум. Ошибки всегда будут – они могут оказаться более или менее критичными. К тому же иногда невозможно сказать, можно было бы поступить иначе, сработало бы это. Например, ты можешь думать, что зря ты выпустил Сопина давать пас на специальной ситуации. Но я смотрел на тех, кто у нас был. Они не попадали. В итоге его Кампаццо обокрал. А кто знал, что так будет? И не факт, что получилось бы что-то другое.

Все еще говорят, надо было поставить этого, а не вот этого. Это неправильная оценка: никогда не знаешь, что там внутри. Тренер не всегда ориентируется на конкретную игру, очень часто он думает на будущее.

Скажем, во время предсезонки мы не могли проигрывать – мы бы растеряли уверенность в себе. В некоторых местах я слишком раскрылся, потому что чувствовал, что если мы будем получать по заднице сильно, то это всех деморализует. Испанцы проиграли нам двадцать очков. Ну и что – пошли, умылись, они уверены в себе, знают, куда идут. А мы получили от Аргентины, и нам нужна незамедлительная реакция. Возможно, мы победили Нигерию именно из-за того, что взяли последний тренировочный матч у Испании.

Эта команда не особенно была уверена в себе. В ней куча народу, у которых нет больших ролей в клубах, которые не являются лидерами. Нам нужно было обрести лидеров, и мы их обрели в опытных игроках: Воронцевич, Фридзон, Курбанов.

Был даже такой момент. Мы думали: может, нам надо было поберечься с Аргентиной? Мы бы посвежее смотрелись против Польши. Но это невозможно. Ты спортсмен, выходишь на площадку выигрывать, иначе все теряется. У меня вообще competitive disorder, я даже с навигатором соревнуюсь: он мне говорит, что ехать 10 часов, а я приезжаю за 8.

Будущее, главное

– Давайте скажем, что надо сделать, чтобы российскому баскетболу стало лучше.

– Мне не нравятся низшие лиги и молодежные команды. Там посыл неправильный: они все выигрывают наиболее доступными методами. Молодежные команды не могут действовать как взрослые, они должны играть в экстремальный баскетбол.

Я и сам так тренировал молодежку: прессинг, чем быстрее, тем лучше. Они привыкают так играть, тренируются в таком же темпе, привыкают к другому уровню давления.

Юниоры тоже должны играть иначе – без зоны. Агрессивно.

Я уже говорю это больше десяти лет: надо перестать оценивать работу детских тренеров по тому, выиграли ли они какой-то турнир или нет. К сожалению, чтобы выиграть, они начинают использовать неправильные способы: ставить зону, играть акселератами, играть заслонами и так далее. В ущерб развитию индивидуальных качеств игроков – в таком возрасте нужно уметь играть один на один и в защите, и в нападении. Но ничего не меняется, и поэтому можно понять и детских тренеров, зарплата которых зависит от побед.

В лиге ВТБ должно быть 15 российских команд. Нам нужно больше команд – они не будут проигрывать 40 очков, подтянутся, возьмут каких-то легионеров, будут развивать русских игроков. Представьте, Мотовилов выходил бы против ДеКоло и Родригеса, так не охренел бы от Кампаццо.

Суперлига-2 – я бы ввел жесткий возрастной лимит. Меня упрекают в том, что я отбираю у ветеранов хлеб. Так наоборот, пусть они быстрее закончат с этим баскетболом: они и денег не заработали, и время потеряли. Если ты никакой, то иди учиться. Если можешь играть, поезжай за границу. А так они сидят на одном уровне, не пускают молодых да еще и поигрывают на тотализаторе. У меня нет доказательств, но слухи такие ходят.

– Что вы вынесли после чемпионата мира?

– Мне неприятно, что я постоянно возвращался к тому, что у нас нет этого, нет того. Надо было отпустить. Вот Попович – молодец. Он это сделал, как минимум, на словах.

Мы старались донести до игроков, что мы сделали большое дело: отобрались, практически без игроков Евролиги. Это событие, здорово, что мы туда поехали. Кстати, болельщики, которые туда приехали с нами – классные, они радовались искренне. Вот так и надо. А не как те, что бурчат в интернете: вот, они проиграли Польше, не могут ни хрена.

Я парням всегда говорю: «Вы должны делать максимум в каждом моменте. Не важно, выиграли вы или проиграли. Главное – ты выиграл у самого себя, стал лучше как игрок и человек».

У нас не всегда могут нормально закрутить гайку. Мы, как публичные люди, хотим показать пример честной работы: даже если у нас что-то не получается, мы стараемся вернуться к этому и попытаться еще раз. Я даже речь придумал на чемпионате Европе: «Возможно, кто-то посмотрит на то, как вы играете, и не будет после этого в третьем ряду парковаться».

В этом отношении у меня нет к себе претензий: я все свое дело делаю честно.

Главное, что я понял после этого чемпионата мира – не бывает безвыходных ситуаций. Ситуации, которые кажутся плохими, дают тебе более широкий взгляд, позволяют иначе посмотреть на игроков, которых мы до этого не рассматривали. Мотовилов, Сопин, даже Кулагин вышли на другой уровень. Наши ветераны сыграли интереснее, чем в клубах. Да и я сам понял, что могу многое перестроить  в зависимости от сложившейся ситуации.

Хотел бы пожелать всем, чтобы они, почувствовав в сборной, что могут играть другие роли, претендовали на большее в клубах. Тогда нам и в сборной будет легче. Чтобы они не мирились с позицией ролевых. Понятно, что в любом коллективе роли должны быть распределены, но хотелось бы, чтобы они пользовались тренировками, чтобы увеличить свои функции, взять на себя больше инициативы.   

Думаю, что к урокам этого чемпионата мы еще будем возвращаться. Хоть это всего пять игр, анализа хватит надолго. Тем более что у меня есть время для этого сейчас. Буду стараться найти что-то, что можно улучшить, чтобы не повторять ошибки в дальнейшем.